By this author

Parable and anecdote as genre components in Aleksey Khomyakov’s letters

Issue 4 from 25.09.2019

В статье рассматривается жанровый состав эпистолярия А.С. Хомякова. Популярной в России в первой трети XIX в. традиции исповедального дружеского письма идеолог славянофильского кружка противопоставляет письмо-проповедь. Важнейшую роль в его письмах играют жанры с установкой не на личное, а на общезначимое (публицистическая статья, рецензия, автокомментарий, экзегетическое исследование и др.), и в их числе – прежде всего, притча, неотъемлемая часть любой проповеди. Хомяков отсылает к евангельским притчам, усиливая авторитетность своего учительного слова, но и сам говорит притчами, причем чаще преподносит их в редуцированном виде, сворачивая до пословично-афористичных сентенций. Не менее важную роль в его эпистолярии играет антиномичный притче жанр – анекдот, тоже представленный как в полной, так и в редуцированной форме (остроте). Несколько ослабляя авторитарность учительного слова, он вместе с тем повышает его действенность, поскольку ставит адресата в ситуацию свободного выбора и равноправия с адресантом письма.

2156 89

“...To Confess with Each Other in a Letter...ˮ: Family Correspondence in the Understanding of Young I. V. Kireevsky

Issue 1 from 28.03.2023

Статья посвящена изучению семейной переписки И.В. Киреевского 1830 г., периода его пребывания в Германии. Как показало исследование, в это время он, в противовес господствующей в эпистолярном общении эпохи установки на “буффонаду&8j1;, утверждает приоритет исповедального письма. С одной стороны, это было обусловлено эпистолярными традициями его семьи (утвердившимися, в частности, в переписке А.П. Елагиной с В.А. Жуковским), с другой – очень доверительными отношениями в его семье; наконец, в-третьих, его личными представлениями о переписке и потребностями души. При этом Киреевский не возвращался к традициям сентиментальной исповедальной переписки второй половины XVIII – начала XIX в. Он переосмыслил эти традиции в контексте актуальных романтических тенденций 1830-х годов. Под его пером письмо обрело предельную доверительность, при внешней сдержанности. Утверждаемое молодым эпистолографом родство душ членов семьи и, следовательно, предельное сближение вплоть до тождества адресанта и адресата влекло за собой предельное редуцирование вербальных эпистолярных излияний (излишних и беспомощных выразить сокровенные, ведомые участникам переписки смыслы), слияние жанровых черт письма и дневника; наконец, переосмысление жанра путевого письма.

262 14