В статье показано, что художественному миру “Вия” свойственна тотальная структурная деформация характерных для “нормального” мира отношений между элементами: соединение несоединимого, разделение неразделимого. Реализация последнего свойства в сюжете включает в себя, в частности, отторжение души от тела. Снятие границ между противоположностями затрагивает соотношение между жизнью и смертью, а также агрессором и жертвой, которые гибнут только вместе. Прослеживается аналогия пушкинского скульптурного мифа в “Вие”, где происходит как омертвление живого, так и активизация мертвенного. Попутно сделан ряд новых наблюдений по поводу мотивов слова и взгляда в “Вие”.
Обсуждается набросок плана пушкинского произведения, известный под условным названием “Сын казненного стрельца”. Показано, что есть основания рассматривать его как самостоятельный миниатюрный текст, обладающий собственной художественной структурой. Ее анализ позволяет продвинуться в изучении идейной структуры ненаписанного произведения, планом которого он является. Ключевыми структурными элементами являются наличие архетипической схемы, основанной на библейском сюжете о Каине и Авеле, а также присутствие мотива деидентификации как в личном, так и социальном отношении. Это касается потенциального отказа Петра I от царского статуса во время Прутского похода, а также обмена участью между назваными братьями. Соответственно, восстановление царской милости по отношению к приемной семье стрелецкого сына, вероятно, включало бы его потенциальное согласие на обратный обмен участью. В результате выявляется мифологический пласт замысла, связанный с категориями нарушения и восстановления порядка. Обнаружены анаграмматические построения, особенно заметные на фоне малого объема текста.
Scopus
Crossref
Высшая аттестационная комиссия
При Министерстве образования и науки Российской Федерации
Научная электронная библиотека