Везде
Барон Е.Ф. Розен и “Литературные прибавления к Русскому инвалиду” (1831–1832)
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Барон Е.Ф. Розен и “Литературные прибавления к Русскому инвалиду” (1831–1832)
Аннотация
Код статьи
S241377150015623-8-1
DOI
10.31857/S241377150015623-8
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Куц Николай  
Аффилиация: Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова
Адрес: Российская Федерация, Москва
Выпуск
Том 80 Номер 3
Страницы
58-69
Аннотация

В статье рассматривается история сотрудничества барона Е.Ф. Розена в газете А.Ф. Воейкова «Литературные прибавления к “Русскому инвалиду”» в начале 1830-х годов. На материале публикаций Розена в газете, его писем к Воейкову и воспоминаний В.П. Бурнашева изучаются взаимоотношения литератора с воейковским окружением и его выступления против литературных оппонентов (Н.А. Полевого, К. фон Кнорринга). Предпринимается попытка восстановить полную историю рецензии Розена на трагедию Пушкина “Борис Годунов”. Делается вывод о том, что рецензия была написана Розеном во второй половине февраля 1831 г. и первоначально предназначалась для “Литературных прибавлений”. Также в статье на основании проведенного исследования Розену атрибутируются сочинения, опубликованные в газете под криптонимом “Р.”: рецензия на роман Н.И. Греча “Поездка в Германию”, две критические заметки и эпиграмма на Н.А. Полевого. В приложении к статье впервые публикуется полный текст писем Розена к Воейкову.

Ключевые слова
Розен, Воейков, Пушкин, Полевой, литературная жизнь, литературные отношения, переписка, эпиграмма, “Борис Годунов”
Классификатор
Получено
27.06.2021
Дата публикации
27.06.2021
Всего подписок
19
Всего просмотров
1968
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать   Скачать pdf Скачать JATS
1 Остзейский барон и русский литератор Егор Федорович Розен (1800–1860) известен как поэт, драматург, переводчик и критик, в первой половине 1830-х годов достаточно близкий к Пушкину и его окружению (подробнее о Розене см.: [1]; [2]). В пушкинистике имя Розена часто упоминается в связи с его переводом на немецкий язык “Бориса Годунова”, рецензией на пушкинскую трагедию и историей, развернувшейся вокруг сцены “Ограда монастырская”, исключенной Пушкиным из текста трагедии при подготовке ее первого издания в 1830 г. (см.: [3, т. 7, с. 432–433]).
2 Розен переводил “Годунова” в середине 1831 г., пользуясь предоставленной Пушкиным беловой рукописью (при этом нет однозначных сведений о том, что перевод был законченным и полным1). Также он написал о трагедии критическую статью, которая впервые была опубликована на немецком языке в остзейском журнале “Dorpater Jahrbücher” (“Дерптские ежегодники”) в июне 1833 г. [5]. К статье прилагался выполненный Розеном перевод сцены “Ограда монастырская” и ее русский оригинал (данный в подстрочном примечании). Розен в предуведомлении к переводу сообщал: «Автор, намереваясь поместить эту сцену при втором издании “Бориса Годунова”, позволил нам предварительно с нею познакомить немецкую публику» [6, с. 268]. Очевидно, о замысле второго издания Розен мог знать только от самого Пушкина. Спустя полгода, в начале января, в газете А.Ф. Воейкова «Литературные прибавления к “Русскому инвалиду”» (1834, № 2–3) появился перевод статьи Розена вместе со сценой “Ограда монастырская”. Судя по замечанию Воейкова о том, что Пушкин разрешил познакомить с фрагментом “и русскую” публику, и довольно тесным на тот момент контактам между Пушкиным и Розеном, санкция на публикацию была дана самим Пушкиным, имевшим намерение переиздать “Годунова” в расширенной редакции. Все эти факты позволяют поставить вопрос о реконструкции третьей – по всей видимости, окончательной – редакции текста пушкинской трагедии, в которую может быть включена сцена “Ограда монастырская” [7, с. 253], в академических изданиях традиционно помещаемая в разделе вариантов (о современном состоянии проблемы см.: [6, с. 444–446]; [7]; [8]).
1. Существует предположение, что полный перевод Розен не опубликовал по причине того, что его опередил эстляндский литератор К. фон Кнорринг, напечатавший в 1831 г. свой перевод пушкинской трагедии во второй части издания “Russische Bibliothek für Deutsche” (“Русская библиотека для немцев”) [4, с. 555].
3 У сюжета с появлением в “Литературных прибавлениях” “Ограды монастырской” вместе со статьей Розена о “Годунове” есть предыстория: участие барона в воейковской газете в 1831–1832 гг. Сотрудничество Розена с Воейковым и его активность в “Литературных прибавлениях” не становились предметом специального интереса исследователей, поэтому мы рассмотрим их подробнее.
4 Сближение Розена с Воейковым произошло, вероятно, в ноябре–декабре 1830 г., после того как Розен прервал общение с издателями “Северных цветов” и “Литературной газеты” и покинул круг Дельвига (см. об этом: [9, с. 156–157]). В тот момент он завершал сбор материалов для своего альманаха “Альциона” на 1831 г. и искал новых литературных связей. Среди вкладчиков его альманаха, помимо участников “Северных цветов” (В.И. Туманского, Трилунного, Деларю и др.), появились новые лица: В.И. Карлгоф и П.Г. Сиянов. Оба – выходцы из военной среды, сотрудничавшие в воейковских изданиях2. Вероятно, с ними Розен познакомился уже на пятничных литературных собраниях у Воейкова, которые начал посещать в ноябре–декабре. Тогда же состоялось его знакомство с другим малоизвестным литератором из воейковского круга, П.Г. Волковым, с которым у Розена, по-видимому, завязались приятельские отношения: Волков в первых номерах издаваемого им в 1831 г. журнала “Эхо” поместил лестные рецензии на его поэму “Рождение Иоанна Грозного” и альманах “Альциона” [6, с. 496].
2. Карлгоф регулярно печатался в “Славянине” и “Новостях литературы”, Сиянов – в “Славянине” (см.: [10, c. 485]; [11, с. 475]).
5 О “пятницах” Воейкова оставил воспоминания их участник В.П. Бурнашев, сотрудничавший в то время в изданиях М.А. Бестужева-Рюмина, “Сыне отечества” и “Северной пчеле” Н.И. Греча и Ф.В. Булгарина, а также в петербургской франкоязычной газете “Le Furet” (“Хорек”), переименованной затем в “Le Miroir” (“Зеркало”). К мемуарам Бурнашева исследователи обращаются с определенной долей осторожности. Еще современники отмечали, что он, по меткому выражению П.А. Вяземского, писал “все напропалую из головы своей” [12, с. 233]: искажал факты, нарушал их хронологическую последовательность с целью беллетризации и был склонен к прямым выдумкам. Так, по поводу статьи о “пятницах” исчерпывающе высказался один из ее героев, А.И. Подолинский, заявивший, помимо прочего, что с ее автором он никогда не был знаком, а у Воейкова “не только вовсе не бывал, но по особенной случайности нигде и никогда его не видел” [13, стлб. 861].
6 Тем не менее, необходимые нам сведения о воейковских вечерах из воспоминаний Бурнашева извлечь можно. Из того, что мемуарист пишет о Розене, наиболее достоверна портретная характеристика [14, т. 95, с. 268, 272]. Это показательно: Розена, в отличие от Подолинского, Бурнашев хорошо знал. Они могли пересекаться не только у Воейкова, но и на “четвергах” Н.И. Греча, и даже в редакции “Северного Меркурия” М.А. Бестужева-Рюмина. Не вызывает сомнений запечатленный Бурнашевым факт общения Розена с Волковым и Карлгофом, а также факт негативного на тот момент отношения Розена к Булгарину ([14, т. 95, с. 273–274]; ср.: [15, с. 110]). Верно и утверждение Бурнашева о том, что Розен в 1830-е годы “постоянно воевал” с Н.А. Полевым, издателем “Московского телеграфа” [14, т. 96, с. 146, 152]. Полевой, в журнале которого Розен печатался на заре своей литературной деятельности, неблагосклонно высказывался о новых сочинениях барона. Самолюбивого литератора это не устраивало: издатель “Московского телеграфа”, как мы увидим, в начале 1830-х годов был главной мишенью розеновских критических выпадов и эпиграмм.
7 Воейков привлек Розена, как и других посетителей пятничных собраний, к сотрудничеству в новой газете «Литературные прибавления к “Русскому инвалиду”», которую он начал выпускать с 1831 г., и первое время это сотрудничество было весьма плодотворным. Розен в период “разлада с литературными аристократами” [9, с. 156] намеревался “прикрепиться” к какому-либо повременному изданию (с момента выхода в отставку в 1828 г. вопрос литературного заработка был для него существенным), и поэтому принял деятельное участие в газете: почти в каждом номере “Литературных прибавлений” за январь–февраль мы можем увидеть его стихотворения и рецензии на новые книги. Но уже весной интенсивность и качество этого сотрудничества заметно снижаются: в газете изредка появляются только ранние стихотворения Розена3.
3. Одно из них, “Болезнь” 1826 г., Воейков за неимением лучшего публикует дважды (1831, № 20, 31).
8 Причину этой внезапной перемены открывают сохранившиеся письма Розена к Воейкову, написанные в феврале 1831 г.4 Они проливают свет на взаимоотношения сотрудника и редактора и характеризуют обоих. Из текста писем становится ясно, что отношения Розена с Воейковым были натянутыми: в ответах Розена отражено взаимное недопонимание и легкое раздражение.
4. Письма бар Розена к А.Ф. Воейкову // РГАЛИ. Ф. 88. Оп. 1. Ед. хр. 41 (текст писем см. в приложении к нашей статье)..
9 Редактор “Литературных прибавлений” просил у автора новых статей и прежде всего рецензию на пушкинского “Бориса Годунова”. Розен, пытаясь сохранить гордую независимость, напоминал, что Воейков и так получил от него “десять стихотворных пьес и четыре статьи в прозе” и может быть благодарен ему как за количество, так и за качество его сочинений5. В свою очередь, барон требовал у Воейкова прояснить материальный характер их “литературного дела”, выдвинуть прямые условия сотрудничества, а редактор все время уходил от этого щепетильного вопроса. Испытывая денежные трудности, Розен больше не мог выдерживать неопределенность своего положения. В письме от 24 февраля он оговаривал условия своего дальнейшего сотрудничества в “Литературных прибавлениях”: “Редакция оной газеты должна мне дать две тысячи рублей в год. Если мои требования вам покажутся слишком большими, то откажите мне напрямки и будьте уверены, что это не прервет, по крайней мере с моей стороны, приятельскую между нами связь”6. Розен добавлял, что в случае отказа либо “пристанет к другому изданию”, либо примет предлагаемую ему служебную должность (вероятно, должность при дежурстве Главного штаба, которую Розен получит в июне [3, т. 14, с. 183]), и тогда его участие в газете будет носить необязательный характер. Воейков выставленные ему условия отверг (по-видимому, в ответном письме), потому что 27 февраля Розен уже пишет о “литературном разрыве” и окончании их общего “литературного дела”7. Как видим, прекращение сотрудничества Розена в воейковской газете было вызвано материальными причинами.
5. Там же. Л. 1.

6. Там же. Л. 3–3об.

7. Там же. Л. 5.
10 Письма к Воейкову существенно дополняют историю розеновской статьи о “Борисе Годунове”. Выясняется, что развернутый разбор пушкинской трагедии первоначально был написан Розеном на русском языке и предназначался для “Литературных прибавлений”. Воейков хотел поскорее опубликовать его в газете, пока выход печатного издания “Годунова” (22–23 декабря 1830 г.) оставался литературной новостью, и поторапливал автора. Когда же, наконец, разбор был окончен, и Розен пообещал передать его Воейкову (в письме от 24 февраля), между ними произошел разрыв, и желаемую статью Воейков так и не получил. Она осталась на руках у Розена, и барон, по-видимому, не мог найти близкого ему издания, готового ее напечатать. Только в июне–июле, вновь появившись в пушкинском окружении, Розен отдал статью О.М. Сомову для публикации в “Литературной газете” ([16, с. 47]; [3, т. 14, с. 217]; см. также: [8, с. 130–131]), не зная, что ее издание прекратилось. Очевидно, это была уже новая редакция статьи: в ее немецком переводе, выполненном в январе 1833 г. (и опубликованном в июне того же года в “Дерптских ежегодниках” [5, с. 59]), отразилась работа Розена с рукописью “Годунова”, которую он мог получить от Пушкина только в мае–июне 1831 г. Но основной ее текст, как мы полагаем, составила рецензия на “Годунова”, написанная еще в феврале. Воейков, напечатавший русский перевод статьи (вероятно, не без ведома ее автора) в начале 1834 г. в “Литературных прибавлениях”, как будто вспомнил о не полученном в свое время от Розена материале.
11 Обратимся теперь к ключевым публикациям Розена в газете в период активного сотрудничества с Воейковым. В критике Розен проявил особый интерес к переводческой проблематике: в первой же своей рецензии он разобрал перевод трагедии “Макбет”, выполненный А.Г. Ротчевым по немецкому переложению Шиллера (“Сию-то неудачную переделку г. Ротчев еще переделал в безделку – бедный Шекспир!”), указав на ошибочность принципов перевода и его многочисленные несовершенства [19, с. 22–23]. В воейковской газете барон впервые попробовал свои силы и в качестве критика современной русской литературы8. Он написал благосклонную рецензию на поэму “Безумная” И.И. Козлова, отметив, что поэт пошел “по новой, не проложенной стезе”, выбрав предметом изображения безумие героини и решив описывать побуждения и действия “затмившегося ума”: “Такое несчастное лице, по примеру Шекспира, одевать в дикое очарование – это, без сомнения, весьма трудная и гигантская попытка, которая может не удаться и великому поэту!” [18, с. 27–28].
8. До этого Розен только однажды выступил в “Литературной газете” (1830, № 48) с рецензией на сочинения шведского поэта Б. фон Бескова (см.: [17, с. 87]; [9, с. 135]).
12 Среди лирических пьес Розена, напечатанных в “Литературных прибавлениях”, есть традиционное новогоднее стихотворение “На исход 1830 года” – дружеское послание, в котором слышатся отголоски литературных и жизненных бурь, испытанных им в 1830 г. (вероятно, в том числе подразумевается разрыв с Дельвигом):
13 Ты последними часами
14 Истекаешь, старый год!
15 Шумно праздную с друзьями
16 Твой торжественный отход!
17 Старец в ризе белоснежной,
18 Ты, главой белей луня, –
19 Черный был ты для меня,
20 И тяжелый и мятежный! [20].
21 Здесь же упоминается дружеский круг, заменивший автору прежние узы и утешивший в борьбе с врагами:
22 Но доволен я судьбою:
23 Ты взамен врагов и змей
24 Дал мне пламенных друзей;
25 Добрый старец! Честь с тобою [20].
26 Послание, по-видимому, адресовано кругу воейковских “пятниц”: Сиянову, Волкову, Карлгофу. С ним перекликается стихотворение В.И. Карлгофа “К друзьям. На новый 1831 год”, поддерживающее ту же традицию (образы: старый год – старец, новый год – младенец):
27 Мы, замеченные светом,
28 Поэтическим приветом
29 Встретим, добрые друзья,
30 К нам слетевшее дитя [21].
31 В этом кругу довольно близкие отношения у Розена установились с П.Г. Сияновым – штаб-офицером и поэтом. В феврале в должности старшего адъютанта Главного штаба Сиянов был откомандирован в Польшу, где русская армия подавляла восстание. По этому случаю Розен опубликовал в “Литературных прибавлениях” (1831, № 13) стихотворение “На отъезд Сиянова в действующую армию”, вносившее вклад в рисуемый приятельским кругом Сиянова его литературный образ – удалого вояки и поэта, по замечанию В.Э. Вацуро, “давыдовского покроя” ([22, с. 677]; см. также: [23, с. 619]).
32 Некоторые материалы в “Литературных прибавлениях” Розен подписывал не полным именем, а криптонимом “Р.” – такова, например, подпись к напечатанной 4 февраля 1831 г. рецензии на роман в письмах Н.И. Греча “Поездка в Германию”. Бурнашев, хорошо осведомленный в делах редакции “Литературных прибавлений”, в номере “Le Furet” от 4 марта открыл, чье имя зашифровано в этой подписи. Заявив, что “среди отзывов, которые наши журналы сделали на “Поездку в Германию” г. Греча, глубже всех был разбор”, помещенный в воейковской газете, он сообщил, что рецензия “принадлежит перу барона Розена” [24]. Сам Розен в письме к Воейкову от 24 февраля упомянул о том, что посетил Греча, который был “весьма доволен” критическим разбором своего романа9. Наконец, об авторстве Розена свидетельствуют следы близкого знакомства рецензента с жизнью остзейского дворянства, заметные в предпоследнем абзаце: «Автор говорит, что в Лифляндии мода жениться на родной племяннице. Тому были только редкие примеры, всегда возбуждавшие общее негодование. На стран 59 сказано: “Чины племянника, двоюродного брата, деда внучатного раздаются в Лифляндии и Эстляндии по достоинствам, а не по точному родству”; “это совершенно против истины!” Изредка мелькают недосмотры» [25, с. 78].
9. Письма бар Розена к А.Ф. Воейкову. Л. 3.
33 Таким образом, мы можем подкорректировать сведения о многочисленных воейковских псевдонимах: литерой “Р.” в газете подписывался не Воейков, как предполагал И.Ф. Масанов (см.: [26, т. 3, с. 7; т. 4, с. 109]), а барон Розен.
34 С подписью “Р.” в “Литературных прибавлениях” немного материалов. Помимо рецензии на роман Греча, две статьи: “Литературная новость” – отклик Розена на сообщения берлинского журнала “Der Freimütige” (“Прямодушный”) о современной русской литературе (поэме “Полтава” Пушкина и сочинениях Сомова) [27] и заметка “Поправка ошибки”, указывающая на неточность, допущенную редакцией “Московского вестника” при публикации “любопытного журнала посольского чиновника” [28].
35 Под криптонимом “Р.” также напечатана эпиграмма, грубый тон которой, вероятно, заставил Розена скрыть авторство:
36 Историческою дрянью
37 И гнилой журнальной бранью
38 Заражает он Парнас.
39 Зачумленный, жалкий, смрадный,
40 Шлепнется он в добрый час
41 С каланчи высокоглядной! [29].
42 Адресат эпиграммы – Николай Полевой. Под “историческою дрянью” Розен подразумевает его исторические повести и “Историю русского народа”, а “каланчой” именует оптический телеграф, давший название его журналу. Схожий образ можно найти в позднейшей антикритике Розена, направленной против “Московского телеграфа”: «Ободряемый нашими лучшими литераторами, я всегда чувствовал себя выше той печальной атмосферы, в которой чернеется “Телеграф”, как маяк, означая место, где корабль г-на Полевого стал на мель и разбился» [30, с. 167]. По поводу сложного эпитета “высокоглядный”, дополнительно свидетельствующего в пользу авторства Розена, заметим, что барону была свойственна тяга к сложным словам, в том числе неологизмам, – следствие того, что его родным языком был немецкий, в котором, в отличие от русского, словосложение как словообразовательный способ широко распространено.
43 Примечательно, что Розен и в воспоминаниях Бурнашева предстает эпиграмматическим противником Полевого: он отдает Воейкову на пятничном собрании эпиграмму на “Московский телеграф”, высмеивающую немецкий эпиграф, с которым журнал выходил в 1825–1827 гг. («Глаголет смело “Телеграф”: / “Что захочу – могу!..”» [14, т. 96, с. 152]). Эта эпиграмма позднее вошла в антологии под предположительным авторством Розена (не исключено, что она сочинена самим Бурнашевым), в то время как эпиграмма под криптонимом “Р.” “Историческою дрянью…”, которую с уверенностью можно атрибутировать Розену, осталась вне поля зрения исследователей (см.: [31, с. 399, 811]).
44 Полевой является адресатом и другой розеновской эпиграммы, напечатанной Воейковым в газете во второй половине апреля 1831 г. (спустя два месяца после прекращения активного сотрудничества с бароном) под заглавием “Ответ”:
45 Хоть бьют людей за то, что дерзко врут,
46 Но дуракам и пьяницам спускают!
47 Вот мой ответ: “Лежачего не бьют!
48 А битому подавно уж прощают” [32].
49 Эта эпиграмма подписана уже полным именем Розена. Она намекает на получивший широкую огласку эпизод с побитием Полевого палками по приказанию князя Н.Б. Юсупова. Слух об этом происшествии пришел из Москвы летом 1830 г., после чего был распространен в печати газетой “Le Furet” (под прикрытием “китайского анекдота”) и Воейковым в “Славянине” (подробнее об этом см.: [33]). Бурнашев утверждал, что “прямодушный барон Розен” на вечерах у Воейкова выражал сомнение в истинности неприятного случая с издателем “Московского телеграфа” [14, т. 96, с. 146–147]. Несмотря на это, в очередном выпаде в сторону Полевого – очевидно, “прощая” ему строгую критику своих сочинений – Розен обыграл именно этот слух, усилив недвусмысленность намека выделением ключевых слов. Поскольку к апрелю 1831 г. “китайский анекдот” утратил актуальность, можно предположить, что Розен сочинил эпиграмму несколькими месяцами ранее (в декабре 1830 или январе–феврале 1831 г.), и она могла распространяться в узком кругу, прежде чем редактор “Литературных прибавлений” решился ее напечатать.
50 По-видимому, Розен имел в виду свои выступления против Полевого на страницах воейковской газеты, когда в антикритике, помещенной в “Сыне отечества” в октябре 1832 г., писал об издателе “Московского телеграфа”: “Он, как слышно, приписывает мне какие-то – конечно, не хвалебные – о нем отзывы, помещенные там и сям. Не ручаясь за достоверность сего слуха, считаю ненужным оправдываться” [30, c. 170–171].
51 Сохраняя знакомство с редактором “Прибавлений” после “литературного разрыва”, Розен продолжал, как и обещал, изредка давать Воейкову “несколько стишков и проч”: в августе 1831 – феврале 1832 г. его имя время от времени мелькало в газете. Воейков, в свою очередь, в декабре хвалил его “Альциону” на 1832 г., назвав альманах “отлично-хорошим” (1831, № 102).
52 Из сочинений Розена, напечатанных в “Литературных прибавлениях” в этот период, наибольший интерес представляет полемическая статья “Нечто о литературном предприятии г. фон Кнорринга”, помещенная в номере от 27 февраля 1832 г. в сатирическом отделе “Пересмешник” [34]. Это последний материал, который Розен предназначал специально для воейковской газеты. Барон опубликовал статью под псевдонимом “Ксенократ Луговой”, став “названым братом” Воейкова в его войне с братьями Полевыми (редактор газеты, как известно, в своих выступлениях против Николая Полевого брал псевдоним “Никита Луговой”). Долгое время считалось, что под псевдонимом скрывался О.М. Сомов или сам Воейков (см.: [6, с. 395– 396]), пока авторство Розена не было доказано В.Э. Вацуро на основании изучения цензурных материалов [1, с. 342]10.
10. Принадлежность статьи Розену подтверждают рассыпанные в тексте свидетельства его работы над трагедией “Россия и Баторий” (1832–1833) из эпохи Ивана Грозного: он называет Полевого “мужем чернил”, поясняя, что Грозный называл Стефана Батория “мужем кровей”, а в другом месте именует “уста” издателя “Московского телеграфа” “многошумящими и широковещательными”, что очевидным образом отсылает к переписке Грозного с Курбским.
53 Статья метила сразу в двух литературных оппонентов барона. Первым был Полевой, раскритиковавший в январе в “Московском телеграфе” (1832, № 17) альманах Розена “Альциона” и его повесть “Очистительная жертва”. Вторым – эстляндский переводчик и издатель Карл фон Кнорринг, опубликовавший в Ревеле свой перевод “Бориса Годунова” во втором выпуске издания “Russische Bibliothek für Deutsche” (“Русская библиотека для немцев”), вышедшем в середине 1831 г. [38, с. 145]. В статье Розен отпускал в адрес Полевого несколько колкостей и удивлялся тому, что его «бестолковый “Кирдяпа”» (историческая повесть “Симеон Кирдяпа”) был переведен Кноррингом на немецкий и помещен в начале первого выпуска “Русской библиотеки” [35, с. 130]. После этого барон переходил к содержанию “Русской библиотеки” и произносил свой “приговор” Кноррингу: «Переводы “Бориса Годунова” и “Горя от ума” решительно из рук вон, и так дурны, что никоим образом нельзя словами определить степени их несовершенства. – Это не переводы, но самая неприятная для русских карикатура!» [34, с. 130].
54 Негативную оценку переводу Кнорринга Розен впоследствии дал в статье о “Борисе Годунове” в “Дерптских ежегодниках”, предпосланной его переводу сцены “Ограда монастырская” (см.: [6, с. 268]). В выступлении “Ксенократа Лугового”, разбирая недостатки перевода Кнорринга, Розен, вероятно, намекал на собственную фигуру, когда писал о поэте, способном перевести пушкинскую драму лучше: “Сие совершеннейшее произведение русского Парнаса будет классическим творением и на немецком языке, если оно переведется человеком, хорошо знающим не только русский язык, но и древности русские, умеющим ценить пленительный язык этой драмы и вполне передать все особенности оного” [34, с. 131]. Противопоставляя этот возможный (собственный?) перевод напечатанному в “Русской библиотеке”, Розен задавался вопросом: «Что скажут немцы о нашем “Борисе Годунове”, если прочтут жалкий перевод г. Кнорринга? Что подумает Август Шлегель или Людвиг Тик? Больно, очень больно для нас, а г. Полевому и горя мало!» [34, с. 131].
55 С похожими претензиями к Полевому и Кноррингу в декабре 1831 г. выступал в “Литературных прибавлениях” (1831, № 97) и Воейков (под псевдонимом “А. Кораблинский”), но редактор газеты, в отличие от Розена, ничего не мог сказать о качестве перевода “Годунова”. Для Розена же этот вопрос был принципиальным, потому что он действовал с Кноррингом-переводчиком на общей ниве и воспринимал его как соперника: “ревельский житель” опередил его, познакомив немецких читателей с трагедией Пушкина раньше, чем Розен закончил свой перевод или задумался о его публикации. В этой связи мы находим верным предположение М.Г. Салупере о том, что Розен, оценивая перевод Кнорринга, “был не совсем беспристрастен” [35, с. 146]. Барон ориентировался на остзейскую и – шире – немецкую читающую публику (см об этом: [36]), выступал прежде в эстляндских изданиях с переводами из Пушкина (“Пророк”, “Бахчисарайский фонтан”, сцены из “Бориса Годунова” “Граница литовская” и “Ночь. Келья в Чудовом монастыре” [37, с. 28–33]) и в некоторой степени претендовал на роль просветителя немцев в области пушкинского творчества. Поэтому неудача с первым переводом “Годунова” оказалась для него чувствительной.
56 Можно заключить, что знакомство Розена с Воейковым позволило ему периодически использовать «Литературные прибавления» как площадку для выступлений против своих литературных оппонентов, в том числе под криптонимом “Р.” (эпиграмма на Полевого), принадлежность которого Розену представляется нам доказанной, и псевдонимом “Ксенократ Луговой”. Воейковская газета не принесла барону ожидаемого литературного заработка: уже в конце февраля 1831 г. из-за разногласий по поводу гонорара он прекратил постоянное сотрудничество с редактором. Этот экономический казус привел к тому, что в 1831 г. читатели не увидели на страницах “Литературных прибавлений” развернутой рецензии Розена на трагедию Пушкина “Борис Годунов”.
57 ПРИЛОЖЕНИЕ
58 ПИСЬМА Е.Ф. РОЗЕНА К А.Ф. ВОЕЙКОВУ
59 Текст писем печатается по подлинникам, хранящимся в РГАЛИ: Ф. 88. Оп. 1. Ед. хр. 41. Л. 1–7. Орфография и пунктуация приведены в соответствие современным нормам, авторские особенности пунктуации сохранены. Курсивом обозначено слово, вписанное Розеном над строкой со знаком вставки. Подчеркиванием выделены слова, подчеркнутые в оригинале рукою Розена.
60
  1. 14 февраля 1831 г. В Петербурге.
61 Милостивый государьАлександр Федорович!
62 Возвращаю Вам книги ваши. Касательно того, что вы мне пишете о Карлгофе, скажу вам, что тут есть недоразумение – вероятно, неумышленное, – но пояснять оное теперь уже не нужно! В ответ на вопрос ваш о моем разборе “Б Годунова”, прошу вас вспомнить, что вы получили от меня десять стихотворных пьес и четыре статьи в прозе; итак, мне кажется, что я еще имею полное право на благодарность вашу и количеством, и качеством моих пьес. Впрочем, это только мое мнение; вы вправе иметь другое, – и если вы думаете, что я в долгу перед вами, то можно будет пояснить это недоразумение – каким-нибудь образом! Я очень уступчив!
63 С совершенным почтением честь имею пребыть,
64 милостивый государь,
65 Вашим покорнейшим слугою
66 барон Г Розен
67 Сего 14-го февраля 1831.
68 С.-Петербург.
69 2. 24 февраля 1831 г. В Петербурге.
70 Милостивый государьАлександр Федорович!
71 Вы окажете мне большую услугу доставлением четырехсот рублей через подателя сего: я у отъезжающего знакомого купил разные, мне необходимые вещи – и от этого совершенно обеднел. Разбор “Бориса” окончен и переписан: его достанет на три большие отделения; вы его получите завтра, ибо я хочу прочесть его одному приятелю. В прошедшее воскресенье был я у Греча: он весьма доволен разбором “Поездки в Германию”.
72 Думая, что из нашей обоюдной излишней деликатности может выйти недоразумение, быть может и неприятность, считаю нужным с вами говорить откровенно. Если вы хотите, чтоб я участвовал в «Лит приб к “Инвалиду”», то редакция оной газеты должна мне дать две тысячи рублей в год, менее и взять не могу, ибо жизнь в Питере дорога, квартира одна стоит мне 45 руб в месяц, – и к вам я переехать уже не могу. Если мои требования вам покажутся слишком большими, то откажите мне напрямки (и не посылайте уже 400 рублей) и будьте уверены, что это не прервет, по крайней мере с моей стороны, приятельскую между нами связь. Я либо пристану к другому изданию, либо приму должность, мне предлагаемую ныне11, – а вам изредка все буду давать несколько стишков и проч.
11. Вероятно, должность при дежурстве Главного штаба, на которую Розен будет принят в июне 1831 г. в чине штаб-ротмистра. См.: [3, т. 14, с. 183]; [38, с. 94].
73 Сделайте, как Вам угодно будет, но прошу Вас в изустном со мною разговоре никогда не упоминать о содержании сего письма.
74 Честь имею пребыть с истинным почтением
75 Вашим покорнейшим слугою
76 б Розен
77 Сего 24-го февраля.
78 Сделайте одолжение, отвечайте мне письменно.
79 3. 27 февраля 1831 г. В Петербурге.
80 Милостивый государьАлександр Федорович!
81 Получив двойным числом 14 № “Лит прибавлений”, считаю долгом с благодарностью возвратить Вам лишний экземпляр. Доставление в сегодняшнее утро 15-го и 16-го №№ меня приятно разуверило в том, что наш литературный разрыв, причиняемый недоумением с обоюдной стороны, не повредил нашему знакомству. Разные обстоятельства помешали мне побывать у Вас, чтоб кончить наше лит дело, к полному удовлетворению Вашему.
82 Благодарю Вас за доставление письма от Сиянова; он пишет, что я о нем подробно узнаю от Вас; мне это будет приятно! С графом Толстым12 буду писать к нему.
12. Д.Н. Толстым-Знаменским (1806–1884). См.: [22, с. 677].
83 Честь имею пребыть с истинным почтением,
84 милостивый государь,
85 Вашим покорнейшим слугою
86 б Розен
87 Сего 27-го февраля
88 1831.
89 4. Без даты.
90 Милостивый государь Александр Федорович!
91 Сделайте одолжение, примите на себя труд отправить посылку к Сиянову; вы это легко можете, имея много связей и знакомств; я же здесь никого не знаю. Исполните просьбу
92 Вашего покорного слуги
93 б Розена

Библиография

1. Вацуро В.Э. Розен Егор Федорович // Русские писатели. 1800–1917: Биографический словарь. Т. 5: П–С. М.: Большая Рос. энциклопедия, 2007. С. 341–344.

2. Киселева Л.Н. Эстляндец барон Е.Ф. Розен – борец за русскую народность // Киселева Л.Н. Эстонско-русское культурное пространство. М.: Викмо-М, 2018. С. 213–228.

3. Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 16 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937–1959.

4. Летопись жизни и творчества А.С. Пушкина: В 4 т. Т. 3 (1829–1832) / Сост. Н.А. Тархова; науч. ред. Я.Л. Левкович. М.: СЛОВО/SLOVO, 1999. 624 с.

5. Rosen G. “Борис Годунов” etc., d i “Boris Godunow” // Dorpater Jahrbücher für Litteratur, Statistik und Kunst, besonders Russlands. Riga und Dorpat, 1833. Bd. I. № 1. S. 43–59.

6. Пушкин в прижизненной критике: 1831–1833 / Под общ. ред. Е.О. Ларионовой. СПб.: Гос. Пушкинский театральный центр в СПб., 2003. 544 с.

7. Ивинский Д.П. Сцена “Ограда монастырская”: Пушкин, Мицкевич, Дельвиг, Розен // Пушкин. Москва. 1826: альбом по материалам выставки в Государственном музее А.С. Пушкина: август – декабрь 2006. М.: Московские учебники, 2009. С. 248–253.

8. Куц Н. К вопросу о литературных отношениях А.С. Пушкина и барона Е.Ф. Розена: контекст «Бориса Годунова» // “И в просвещении стать с веком наравне”: Сб. статей / под общ. ред. Н.И. Михайловой. М.: Изд-во ИКАР, 2018. С. 125–138.

9. Вацуро В.Э. “Северные цветы”. История альманаха Дельвига–Пушкина // Вацуро В.Э. Избранные труды. М.: Языки славянской культуры, 2004. C. 3–222.

10. Ильин-Томич А.А. Карлгоф Вильгельм Иванович // Русские писатели. 1800–1917: Биографический словарь. Т. 2: Г–К. М.: Большая Рос. энциклопедия, 1992. С. 485–486.

11. Песков А.М. Воейков Александр Федорович // Русские писатели. 1800–1917: Биографический словарь. Т. 1: А–Г. М.: Сов. энциклопедия, 1989. С. 456–458.

12. Ивинский Д.П. “Я уверен, что Сумбурнашев никогда не вел дневника…”: Из полемических заметок князя П.А. Вяземского // Ивинский Д.П. О Пушкине. М.: Intrada, 2005. С. 213–236.

13. Подолинский А.И. По поводу статьи г. В. Б “Мое знакомство с Воейковым в 1830 году” // Русский архив. 1872. № 3–4. Стлб. 855–865.

14. Бурнашев В.П. Мое знакомство с Воейковым в 1830 году и его пятничные литературные собрания // Русский вестник. 1871. Т. 95. С. 250–283; Т. 96. С. 133–203.

15. Никитенко А.В. Дневник: В 3 т. Т. 1. 1826–1857. Л.: Гослитиздат, 1955. 542 с.

16. Из бумаг Степана Петровича Шевырева // Русский архив. 1878. № 5. С. 47–87.

17. Блинова Е.М. “Литературная газета” А.А. Дельвига и А.С. Пушкина, 1830–1831: Указатель содержания. М.: Книга, 1966. 208 с.

18. Розен Е.Ф. “Безумная, русская повесть в стихах”. Сочинение И. Козлова // Литературные прибавления к “Русскому инвалиду”. 1831. № 4 (14 января). С. 26–29.

19. Розен Е.Ф. “Макбет, трагедия Шакспира. Из соч Шиллера”. Перевод А. Ротчева // Литературные прибавления к “Русскому инвалиду”. 1831. № 3 (10 января). С. 22–23.

20. Розен Е.Ф. На исход 1830 года // Литературные прибавления к “Русскому инвалиду”. 1831. № 7 (24 января). С. 54.

21. Карлгоф В.И. К друзьям. На новый 1831 год // Литературные прибавления к “Русскому инвалиду”. 1831. № 3 (10 января). С. 23.

22. Вацуро В.Э. Мицкевич и русская литературная среда 1820-х гг. (Разыскания) // Вацуро В.Э. Избранные труды. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 672–614.

23. Нешумова Т.Ф. Сиянов Петр Гаврилович // Русские писатели. 1800–1917: Биографический словарь. Т. 5: П–С. М.: Большая Рос. энциклопедия, 2007. С. 618–620.

24. Сперанская Н. Материалы по русской литературе в петербургской газете “Le Furet” / “Le Miroir” в 1831–1832 гг. // [Электронный ресурс]. URL: https://magazines.gorky.media/nlo/2009/4/materialy-po-russkoj-literature-v-peterburgskoj-gazete-le-furet-le-miroir-v-1831-8212-1832-gg.html

25. Р. “Поездка в Германию, роман в письмах”. Сочинение Н. Греча // Литературные прибавления к “Русскому инвалиду”. 1831. № 10 (4 февраля). С. 75–78.

26. Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей: В 4 т. Т. 3. М.: Изд-во Всесоюзной книжной палаты, 1958. 415 с.; Т. 4. М.: Изд-во Всесоюзной книжной палаты, 1960. 558 с.

27. Р. Литературная новость // Литературные прибавления к “Русскому инвалиду”. 1831. № 8 (28 января). С. 59–60.

28. Р. Поправка ошибки // Литературные прибавления к “Русскому инвалиду”. 1831. № 32 (22 апреля). С. 255.

29. Р. “Историческою дрянью…” // Литературные прибавления к “Русскому инвалиду”. 1831. № 9 (31 января). С. 70.

30. Розен Е.Ф. Нечто о “Московском телеграфе” // Сын отечества. 1832. № 10. Отд. III. С. 166–174.

31. Русская эпиграмма второй половины XVII – начала XX в. / Вступ. статья Л.Ф. Ершова; сост., подг. текста и примеч. В.Е. Васильева, М.И. Гиллельсона, Н.Г. Захаренко; Л.: Сов. писатель, 1975. 968 с. (Б-ка поэта, большая серия).

32. Розен Е.Ф. Ответ // Литературные прибавления к “Русскому инвалиду”. 1831. № 32 (22 апреля). С. 255.

33. Сперанская Н. Петербургская газета “Le Furet” / “Le Miroir” (1829–1833) // [Электронный ресурс]. URL: https://magazines.gorky.media/nlo/2008/6/peterburgskaya-gazeta-le-furet-le-miroir-1829-1833.html

34. Луговой Ксенократ . Нечто о литературном предприятии г. фон Кнорринга // Литературные прибавления к “Русскому инвалиду”. 1831. № 17 (27 февраля). С. 129–131.

35. Салупере М.Г. Об одном раннем переводе “Бориса Годунова” на немецкий язык // Пушкинские чтения: Сборник статей. Таллин: Ээсти раамат, 1990. С. 144–155.

36. Киселева Л. Барон Розен о себе // Статьи на случай: Сборник к 50-летию Р.Г. Лейбова. Объединенное гуманитарное изд-во Ruthenia.ru, 2013 ([Электронный ресурс]. URL: http://www.ruthenia.ru/leibov_50/Kiseljova.pdf).

37. Исаков С.Г. Журналы “Esthona” (1828–1830) и “Der Refraktor” (1836–1837) как пропагандисты русской литературы // Ученые записки Тартуского гос. ун-та. Вып. 266. Тарту: Тартуский ун-т, 1971. С. 16–52.

38. Месяцеслов и общий штат Российской империи на 1832: . Ч. 1. СПб.: Имп. Академия наук, 1832. 766 с.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести