Начиная с 2014 года реальные располагаемые денежные доходы населения из-за быстрого роста потребительских цен приобрели устойчивую тенденцию к снижению. Если в 2014 году они упали на 0,7 %, то в 2015 году – на 3,2%, в 2016 году – на 5,8%. В 2017 году эта тенденция продолжилась: они сократились еще на 1,7% [1]. Этот процесс негативно сказался на потреблении домашних хозяйств, потребительский спрос которых стал ощутимо сокращаться. Продукты питания в целом, будучи товарами первой необходимости, как известно, относятся к товарам неэластичного спроса. Однако снижение реальных денежных доходов всегда в той или иной мере влияет на структуру потребления населением продуктов питания.

Цены продовольственных товаров в среднем росли быстрее других потребительских цен и среднедушевых денежных доходов населения, особенно в 2014–2016 годы, опережая прирост последних в 2014 году на 9,6%, в 2015 году - на 3,7%, в 2016 году - на 3% (увеличение за 2013– 2016 годы на 47,2%). По некоторым группам продуктовых товаров общий прирост цен за этот период был еще более сильным: на масла и жиры – на 65,6%, на рыбу и морепродукты – на 59,5 %, на молочные изделия, сыр и яйца – на 59,2%, на фрукты и сахар – на 52,4% [2].

Публикуемая Росстатом статистика динамики объемов потребления продуктов питания на душу населения в силу крайне высокой дифференциации населения по доходам не дает никакого представления о том, как действительно питаются представители разных доходных групп и каковы тенденции изменений в их потреблении. Поэтому целесообразно использовать материалы выборочных обследований, проводимых Росстатом и содержащих информацию о динамике средних денежных доходов и потребления продуктов питания на душу населения в разрезе децильных групп домашних хозяйств. Поскольку Росстат стал выпускать сборник «Социальное положение и уровень жизни населения России» один раз в два года, так и не были опубликованы данные по денежным доходам децильных групп домашних хозяйств за 2015 год, но общую тенденцию все равно можно выявить, сравнивая данные 2013, 2014 и 2016 годов. Пока не опубликована и статистика объемов потребления продуктов питания децильными группами домашних хозяйств в 2017 году. Поэтому мы ограничимся анализом динамики потребления хлебных продуктов и картофеля за 2013–2016 годы, когда наблюдалось снижение реальных доходов населения России.

Таблица 1

Динамика номинальных денежных доходов по децильным группам домашних хозяйств за 2013–2016 годы (в руб. на одного члена домашнего хозяйства)

Источник: рассчитано автором по данным Росстата [3].

Номинальные денежные доходы членов всех децильных групп домашних хозяйств в этот период росли, причем чем более высокодоходной являлась группа, тем медленнее росли доходы ее членов. Так, средние доходы в первой, самой низкодоходной, группе домашних хозяйств выросли за 2013–2016 годы на 22,45%, то есть в 2,1 раза меньше прироста цен продовольственных товаров, а средние доходы в десятой, самой высокодоходной, группе домашних хозяйств выросли всего на 16,77%, то есть в 2,8 раза меньше прироста цен. Разрыв в средних доходах между этими крайними группами за весь период хотя и снизился – с 16,4 до 15,6, – но не существенно (табл. 1).

Динамика доли расходов на продукты питания во всех потребительских расходах в 2013–2016 годы показывает однозначную тенденцию роста удельного веса расходов на питание во всех без исключения децильных группах домохозяйств на 3–6% (табл. 2).

Таблица 2

Динамика доли расходов на продукты питания по децильным группам населения в 2013–2016 годы (в процентах)

Источник: составлено автором по данным Росстата [4].

Следовательно, кризисные явления, в том числе связанные с санкциями против России и ответным эмбарго на ввоз продуктов питания из ряда стран, привели к резкому ускорению роста цен на продукты и снижению реальных доходов населения, причем эти процессы затронули в той или иной мере все доходные группы домохозяйств. В относительно высокодоходных 7–9 группах общий рост удельного веса расходов на питание в общих потребительских расходах оказался даже выше, чем в самой низкодоходной первой группе (4,8%). В восьмой группе он за весь период вырос на 5,9%, в девятой – на 5,8%, в седьмой – 4,9 % (табл. 2). В основе роста удельного веса расходов на продукты питания во всех потребительских расходах лежит низкая эластичность спроса на эту группу товаров, как по цене, так и по доходу. Обычно это в первую очередь должно касаться низкодоходных групп населения, но в России этот процесс по группам домохозяйств идет достаточно хаотично.

В теории спроса и потребительского поведения все товары с точки зрения динамики их потребления по мере роста дохода потребителя делятся на нормальные товары, или товары высшей категории (normal goods), спрос на которые растет по мере роста дохода, и товары низшей категории (inferior goods), спрос на которые снижается по мере роста дохода в силу изменения структуры потребления в пользу заменяющих их нормальных товаров. Хлеб и картофель в этой классификации относятся к продуктам питания низшей категории (инфериорным продуктам), которые в структуре потребления по мере роста доходов потребителей должны постепенно замещаться нормальными продуктами питания, к числу которых можно отнести мясные и молочные продукты, овощи и фрукты. В случае общего роста цен на продукты питания применительно к низкодоходным группам населения может действовать эффект Гиффена (Giffen effect), когда рост цен на хлеб и (или) картофель сопровождается ростом спроса на эти продукты. Этот эффект действует в случае существенного роста цен на большинство продовольственных товаров, когда рост цен на хлеб и картофель не снижает, а, наоборот, увеличивает спрос на них, поскольку они все равно остаются самыми доступными для этих групп населения продуктами. Таким образом, эффект реального дохода перевешивает эффект замещения. Следовательно, предполагается, что эффект Гиффена может себя проявлять только в отношении товаров низшей категории в случае их большей доступности для менее обеспеченных групп населения.

Британский статистик и экономист Роберт Гиффен, анализируя в середине XIX века потребительские бюджеты рабочих-угольщиков, рассматривал хлеб как продукт в узком смысле этого слова. В те времена ассортимент хлебных изделий, особенно для этих рабочих, был крайне мал, и было достаточно легко вычленить хлеб в структуре потребления рабочих семей. Категория «хлеб и хлебные продукты», по которой мы будем проводить наш анализ, значительно шире и в российской статистике включает в себя хлеб и макаронные изделия в пересчете на муку, крупы и бобовые. Категория «хлеб» в узком смысле слова в настоящее время в российской статистике потребления продуктов питания домашними хозяйствами не выделяется. Однако все составные части продуктовой группы «хлеб и хлебные продукты» относятся к товарам низшей категории, поскольку статистика развитых стран показывает, что в долгосрочном периоде времени по мере роста доходов населения наблюдается их постепенное замещение нормальными продуктами питания.

Российский рынок хлеба и хлебных продуктов на 98% представлен продукцией отечественного производства. На экспорт поставляется менее 3% изделий российского производства [5]. Доктрина продовольственной безопасности требует самообеспечения страны зерном – основой этого рынка – не менее чем на 95%.

Исходя из этого, может сложиться неверное представление о независимости этого внутреннего рынка от мирового. Однако на динамику цен рынка хлеба и хлебных продуктов сильно влияют как особенности внешнеторговой политики российского государства, так и негативные особенности несовершенных, недостаточно конкурентных, крупнооптовых рынков зерна и ценовая политика торговых сетей внутри страны. Как отмечают Э.Крылатых и Т.Белова, устойчивым трендом последних лет стала борьба России на мировом рынке за лидерство в экспорте зерна. Массированное наращивание экспорта, в свою очередь, привело к падению цен на мировом зерновом рынке. Однако в условиях сильной волатильности курса рубля экспорт зерна является более выгодным, нежели его реализация на внутреннем рынке [6]. Однако этот растущий экспорт и несовершенные внутренние рынки отрицательно влияют на ценовую коньюнктуру на зерновом рынке внутри страны: снижение мировых цен на зерно сопровождалось ростом в 2014–2015 годы внутренних цен сельхозпроизводителей на зерно и перманентным ростом цен на зерно у крупнооптовых его поставщиков для производителей хлеба и хлебных продуктов, что в свою очередь повышало розничные цены данной группы товаров.

Важнейшей проблемой российского рынка хлеба является резкое ухудшение ресурсной базы его производства. Качество пшеницы – основы производства хлеба – снижается из года в год. Если в 2013 году доля пшеницы 3-го класса, необходимой для получения хлебопекарной муки, в валовом сборе пшеницы составила 38,8%, в 2014 году – 34,4%, в 2016 году –16,9%, в 2017 году – всего 13% [7; 8]. «Условно продовольственную» пшеницу 4-го класса в силу слабых хлебопекарных показателей приходится доводить до требуемого уровня содержания клейковины либо мукой из пшеницы 1-го и 2-го классов, которые в России уже практически не производятся, либо путём добавления разных химических улучшителей, что отрицательно сказывается на качестве хлеба.

Если обратиться к статистике потребления хлеба и хлебных продуктов домохозяйствами за 2013–2016 годы, то обращает на себя внимание тот факт, что за некоторыми исключениями наблюдается явная тенденция роста потребления хлеба и хлебных продуктов по мере перехода от менее доходных децильных групп домохозяйств к более доходным, особенно очевидная по статистике 2013–2015 годов: от 8–79 кг в первой группе домохозяйств до 106-105 кг в десятой группе, хотя в основном прослеживается тенденция уменьшения удельного веса этой товарной группы в общих расходах на питание по мере перехода к более доходным группам. В динамике за 2013–2016 годы в первой-восьмой децильных группах домохозяйств потребление хлеба и хлебных продуктов выросло при колебаниях потребления внутри данного периода, хотя прирост цен на хлебобулочные изделия и крупы был очень существенным, составив 44,6% [2]. В девятой и десятой группах, хотя потребление по этой позиции и сократилось со 103 кг до 101 кг и со 106 кг до 100 кг соответственно, ее удельный вес в расходах на питание или не изменился, как в девятой группе (13,6%), или даже вырос, как в десятой группе (с 13,9% до 14,3%). Именно десятая – самая высокодоходная группа почему-то демонстрирует в 2013–2015 годы большую приверженность потреблению хлеба, нежели другие, даже высокодоходные. Причем во всех группах, кроме первых трех (где оно составляло соответственно 92 кг, 93 кг и 98 кг в 2016 году), объем потребления (100–104 кг) в результате наблюдающихся кризисных явлений оказался выше рациональной нормы потребления в 96 кг при среднем показателе по домашним хозяйствам в 99 кг. Но это существенно ниже среднего показателя потребления хлеба и хлебных продуктов на душу населения (118–117 кг), рассчитанного по балансу продовольственных ресурсов, который в этот период был практически статичным (табл. 3).

Такое сильное расхождение этих показателей объясняется различными методиками расчета. Расчет по балансу продовольственных ресурсов проводится в рамках Единой межведомственной информационностатистической системы (ЕМИСС) по методике с учетом требований международных стандартов, утвержденной Росстатом в 2006 году. Вначале считается фонд личного потребления продукта: из данных об урожае, предоставляемых Минсельхозом, вычитаются объем экспортной продукции и потери продукции, прибавляется объем импортной продукции. Затем он делится на среднегодовое население страны. Расчет по балансу продовольственных ресурсов учитывает потребление лиц, питающихся вне домохозяйств (военнослужащие на довольствии, больные на стационарном лечении, лица, находящиеся в домах престарелых и детских домах, заключенные и т.д.). В структуре потребления этих категорий населения хлеб занимает достаточно большое место.

Таблица 3

Динамика потребления хлеба и хлебных продуктов по децильным группам домохозяйств (в кг на 1 чел.) и удельного веса данной продуктовой группы в расходах на питание (в %) в 2013–2016 годы

Источник: составлено автором по данным Росстата [4].

На расчет этого показателя также влияют структура и показатели общественного питания и особенности потребления огромного числа легальных и нелегальных мигрантов (по разным оценкам от 10 до 15 млн человек), у которых наблюдается высокий среднедушевой уровень потребления хлеба, в два раза превышающий среднее потребление коренного населения России [9], но которые не подпадают под выборочные обследования, проводимые Росстатом. Высокая статичность показателя по балансу продовольственных ресурсов за весь рассматриваемый период при сильных колебаниях соответствующих значений по децильным группам домохозяйств говорит о том, что он практически не отражает реальных тенденций, наблюдаемых в динамике потребления хлеба и хлебных продуктов.

Таким образом, нельзя рассматривать хлеб и хлебные продукты в России как продукты питания низшей категории. Рост уровня потребления товаров этой продуктовой группы по мере роста доходов нельзя обосновать сложившимися издавна в стране национальными традициями потребления большого количества хлебобулочных изделий, которые не могут в большей мере касаться именно высокодоходных групп населения, более восприимчивых к западным стандартам потребления, где товары высшей категории начинают преобладать. Более высокие абсолютные значения потребления хлеба и хлебных продуктов у более доходных групп могут быть объяснены лишь структурными особенностями этого потребления, которые не улавливает статистика. В рамках роста интереса потребителей к правильному питанию и здоровому образу жизни, к которому более склонны более высокодоходные группы населения, меняются и потребительские предпочтения: спрос на традиционные виды хлеба и другие хлебные продукты недлительного хранения падает, а спрос на более дорогие и полезные виды хлеба с добавленной пищевой ценностью (зерновой, витаминизированный, бездрожжевой и т.п.) растет. Активный ритм современной жизни ведет к широкому распространению, особенно среди молодежи, так называемой "мусорной" еды (junk food), в составе которой хлебные продукты занимают большое место (бургеры, хот-доги, лапша быстрого приготовления, сухарики и т.п.). К тому же возрастает спрос на высококачественные хлебные продукты длительного хранения, ассортимент которых быстро расширяется, привлекая к себе повышенное внимание, по крайней мере, на данном этапе. Следует также отметить, что роль этой продуктовой позиции в структуре питания достаточно статична у всех групп домохозяйств, о чем говорят малые колебания ее удельного веса в расходах на питание по годам во всех группах, не превышающие 0,6%. В качестве товара Гиффена в рассматриваемый период хлеб и хлебные продукты выступали для первой–восьмой децильных групп домохозяйств, компенсируя потери в потреблении других продуктов, особенно в 2016 году.

Доля отечественного картофеля на внутреннем рынке России, по данным Минсельхоза, превышает 97% при целевом показателе доктрины продовольственной безопасности, предполагающей самообеспеченность картофелем не менее чем на 95%. В 2014–16 годы объемы импорта и экспорта картофеля постоянно сближались, практически сравнявшись в 2016 году. Политика импортозамещения по этому продукту дала свои положительные результаты. Импорт и экспорт в основном компенсируют колебания отечественного производства и отражают поиск крупными производителями более прибыльных рынков сбыта. Импорт также расширяет возможности потребления этого продукта весной и летом, когда отечественные запасы истощаются. Поэтому существенная часть импорта – это ранний картофель.

В структуре производства картофеля на домашние хозяйства приходится примерно ¾. Существенная часть его производимого объема потребляется внутри самих домохозяйств, поэтому оценки его потребления сильно разнятся. Так, по данным ФАО, среднедушевое потребление картофеля в России одно из самых больших в мире – 130 кг в год. Картофельный союз России оценивает его на уровне 80 кг. ВНИИ картофельного хозяйства им. А.Г. Лорха дает оценку уровня потребления картофеля в диапазоне 95110 кг на человека в год, а на 2016 год – 104 кг [10].

Из всех продуктовых групп цены на картофель росли самыми медленными темпами и выросли за анализируемый период всего на 23,3%, что в два раза меньше прироста цен на продукты питания в целом. По потреблению картофеля на душу населения все без исключения децильные группы домохозяйств в 2013–2016 годы сильно недобирали до рациональной нормы его потребления в 90 кг. По данным его потребления разными доходными группами в этот период хорошо видно, чем выше доход, тем выше объем его потребления, за исключением девятой и десятой групп, причем лишь по данным 2016 года. Видимо, это связано с тем, что в целом в структуре потребления домашних хозяйств картофель пока играет явно недостаточную роль. В первой–восьмой децильных группах домохозяйств в 2014–2015 годы, когда цены продукта резко подскочили, происходило падение объемов его потребления при последующем – в 2016 году – их росте на фоне снижения и последующей стабилизации цен. Лишь в 9–10 группах наблюдалась болееменее четкая тенденция сокращения его потребления за весь период.

Наблюдались очень незначительные колебания удельных весов расходов на картофель (в пределах 0,8%) у всех групп домохозяйств. Однако даже в 2016 году отклонение от рациональной нормы потребления составило от 36 кг в первой группе до 27 кг в десятой группе (табл. 4). По балансу продовольственных ресурсов потребление картофеля на душу населения в эти годы (111–113 кг) существенно превышало рациональную норму и средний показатель по домохозяйствам (58–61 кг). Так же, как и по хлебу, методика расчета потребления картофеля по балансу продовольственных ресурсов дает сильно завышенные данные. Если считать достоверными данные выборочных обследований домохозяйств, то объяснить это расхождение, видимо, можно лишь несовершенством статистики и неполным учетом потерь части продовольственных ресурсов. Потери картофеля в процессе хранения из-за нехватки современных картофелехранилищ оцениваются в 30%.

Таким образом, и картофель в потреблении российских домохозяйств также не может быть отнесен к продуктам низшей категории, потребление которых должно быть более высоким у менее доходных групп населения. Для низкодоходных групп домохозяйств в анализируемом периоде его можно рассматривать в качестве товара Гиффена, поскольку рост его потребления сопровождался ростом цен на 23,3 % при общем росте цен на продукты питания в целом на 47,7%. Однако этот эффект проявляет себя достаточно слабо, поскольку приросты потребления картофеля малозначимы – всего 1–4 кг в год. Следовательно, на этом российском примере видно, что эффект Гиффена может себя проявлять не только в отношении товаров низшей категории, но и в отношении нормальных товаров, к которым в нашем случае можно отнести и хлеб и хлебные продукты, и картофель.

Таблица 4

Динамика потребления картофеля по децильным группам домохозяйств (в кг на 1 чел.) и удельного веса данной продуктовой группы в расходах на питание (в %) в 2013–2016 годы

<p><img class="image-formula" src="http://ras.jes.su/images/publication_images/7193/image4.png" alt="" /></p> <p>Источник: составлено автором по данным Росстата [4].</p>

Таким образом, можно сделать следующие выводы.

1. Политика импортозамещения по хлебу и хлебным продуктам и картофелю оказалась достаточно успешной с количественной точки зрения. Однако качественные аспекты происходящих изменений вызывают тревогу: год от года падает качество производимого зерна, особенно пшеницы, что ведет к ухудшению качества производимого хлеба. Нехватка современных картофелехранилищ ведет к большим потерям картофеля и ухудшению его качества в результате хранения.

2. Сохраняющееся в экономической теории представление о хлебе как товаре низшей категории не совсем отражает современные реалии в силу сильнейшей дифференциации этой товарной группы, в которой сохраняется как широкий выбор традиционных видов хлеба, так и в большом выборе представлены новые высококачественные хлебные продукты с добавленной пищевой ценностью, являющиеся базой правильного питания и здорового образа жизни.

3. Хлеб и хлебные продукты в России не являются однозначно продуктами низшей категории, поскольку более высокодоходные группы, как правило, имеют и более высокий уровень их потребления, хотя в целом это явление нетипично для развитых стран, в которых до известного предела наблюдался эффект частичного замещения хлеба и хлебных продуктов мясомолочной и плодоовощной продукцией по мере роста доходов населения. Следует, однако, заметить, что данный процесс хорошо прослеживается в долгосрочном периоде в странах, где формируется устойчивый многочисленный средний класс, чего пока не наблюдается в современной России.

4. Для первых восьми децильных групп домохозяйств в рассматриваемый период хлеб и хлебные продукты выступали в качестве товара Гиффена, компенсируя потери в потреблении других продуктов. Более медленный рост цен на них относительно роста цен на другие продукты делал их более доступными для большинства населения продуктами.

5. Статистика потребления картофеля российскими домашними хозяйствами говорит о том, что в структуре потребления всех децильных групп домохозяйств он пока играет явно недостаточную роль, поскольку во всех группах наблюдается существенное отставание его потребления как от рациональной нормы, так и от среднего уровня его потребления в развитых странах. Более высокий средний доход членов домохозяйства, как правило, сопровождается более высоким уровнем потребления картофеля, что не позволяет относить его к продуктам низшей категории.

6. Подобно хлебу и хлебным продуктам, рост потребления картофеля членами первых восьми децильных групп домохозяйств в 2016 году свидетельствовал о действии эффекта Гиффена, отражая ощущаемую населением большую доступность этого продукта относительно других в условиях всеобщего роста продуктовых цен.

7. Существенное расхождение между данными выборочных обследований домашних хозяйств и расчетами потребления хлеба и хлебных продуктов и картофеля по балансу продовольственных ресурсов обусловлено более узким контингентом анализа при выборочных обследованиях, потерями части продуктов до потребления и несовершенством статистики.